Год написания:
1883
Время прочтения:
Описание произведения:
Пьеса «Без вины виноватые» писалась Александром Островским в течение 3 лет (1881 – 1883). Первая постановка пьесы пришлась на январь 1884 года. Это произведение является одним из самых популярных среди пьес русского театра. Кроме того, пьеса четыре раза экранизировалась.
Предлагаем вашему вниманию краткое содержание пьесы Без вины виноватые.
Действие происходит во второй половине XIX в., в губернском городе, в небогатой квартире на окраине. Любовь Ивановна Отрадина, «девица благородного происхождения», живущая своим трудом, шьет и беседует с горничной. Из разговора выясняется, что возлюбленный героини, отец ее ребенка Муров никак не назначит дня свадьбы. Женщины обсуждают возвращение в город подруги Отрадиной, Ше-лавиной, получившей сомнительным способом огромное наследство от богатого старика и готовящейся к свадьбе. Приходит Муров, говорит, что не решается сказать матери, от которой полностью зависит, о намерении жениться на бесприданнице, сообщает о необходимости уехать по материнским делам, проявляет равнодушие к сыну, которому уже три года и живет он у мещанки Галчихи, берущей детей на воспитание. Во время разговора приезжает Шелавина. Муров, к удивлению Отрадиной, прячется от нее в спальне. Шелавина болтает о свадьбе, о платье и показывает подруге фотографию жениха. Отрадина узнает Мурова. После отъезда подруги она гневно выгоняет его. В это время вбегает Галчиха с известием, что ее сын Гриша умирает. «Ну, теперь вы совсем свободны», - говорит Отрадина Мурову и убегает. «Я за вами еду», - отвечает Муров.
Второе действие происходит в гостинице, через семнадцать лет. Богатый барин Дудукин, покровитель актеров, ждет возвращения знаменитой актрисы Елены Ивановны Кручининой, гастролирующей в городе. Появляется премьерша местного театра Коринкина. Она сообщает о скандале, устроенном молодым актером Незнамовым местному богачу Мухобоеву. По словам актрисы, у Незнамова «острый и злой язык и самый дурной характер». Коринкина уезжает, возвращается Кручинина, рассказывает Дудукину, что попросила губернатора простить Незнамова и не выгонять его из города На ее расспросы о молодом человеке Дудукин отвечает, что Григорий Незнамов - незаконнорожденный, был взят на воспитание и увезен в Сибирь, получил кое-какое образование, но после смерти приемного отца и вторичного замужества вдовы его стали обижать и преследовать в доме. Он убежал, был возвращен по этапу, с трудом выправил какой-то вид на жительство, пристал к труппе и теперь все время опасается, как бы его не отправили назад по этапу. Кручинина рассказывает свою историю, говорит, что, увидев своего умирающего ребенка, потеряла сознание, сама заболела дифтеритом, а когда поправилась, ей сказали, что сын умер. Больную, ее взяла к себе богатая дальняя родственница, у которой она и прожила до ее смерти в качестве компаньонки, путешествовала с ней, а после получила в наследство некоторое состояние и решила стать актрисой. Оттого, что не видала своего сына в гробу, ей все кажется, что он жив, она думает о нем, мечтает встретить. Дудукин уговаривает ее беречь себя, отказаться от фантазий и уходит.
Внезапно в номере появляются Незнамов и Шмага, дожидавшиеся Кручинину в буфете. От имени Незнамова Шмага упрекает Кручинину за ее заступничество, о котором ее не просили. Кручинина извиняется. Незнамов говорит о своих обидах, о попреках, которыми его будут донимать товарищи по труппе. Из его рассуждений видна озлобленность, неверие в какие бы то ни было добрые побуждения людей, т. к. он «ребенком по этапу ходил без всякой вины», только из-за отсутствия бумаг. Расстроенная Кручинина горячо говорит о том, что он еще мало видел в жизни, добрых людей, по ее словам, на свете много, особенно женщин. Она не перестанет помогать людям, хотя это не всегда кончается добром. Незнамов поражен и растроган, а Шмага требует, чтобы Кручинина оплатила их счет в буфете и дала «взаймы». Смущенный Незнамов выгоняет его и извиняется перед Кручининой, которая дает ему денег на пальто для Шмаги. Прощаясь, он целует ей руку, а она его - в голову. Появляется «полоумная попрошайка», в которой Кручинина узнает Галчиху. Она просит ее показать могилу сына, но старуха говорит, что мальчик выздоровел, поправляясь, все звал «мама, мама», а потом она за деньги отдала его бездетной паре, Муров же это одобрил и еще прибавил ей денег от себя. Больше Галчиха ничего не может вспомнить. Кручинина, рыдая, восклицает: «Какое злодейство!»
Третье действие происходит в театральной уборной Коринкиной. Она жалуется первому любовнику Миловзорову, что игра Кручининой захватила не только публику, но и труппу, а у вас «своя актриса, вы должны ее поддерживать». Она передает рассказ Дудукина о жизни Кручининой, цинично истолковывая ее судьбу как историю женщины свободного нрава. Она предлагает Миловзорову натравить на Кручинину Незнамова, подпоив его и «развенчав» в его глазах Кручинину. Тот соглашается. Навестившему ее Дудукину она советует сегодня же устроить вечер в честь Кручининой. Появляется Шмага, уверяющий, что Незнамов «потерял нить в жизни», отказывается от трактирных удовольствий и восхищается Кручининой. После ухода Дудукина и Шмаги появляется Незнамов. Коринкина принимается с ним кокетничать и уговаривает его поехать с ней на вечер к Дудукину. Незнамов и Миловзоров остаются одни и говорят о Кручининой, Миловзоров соглашается признать ее актерский дар, но постепенно пересказывает сочиненную Коринкиной версию ее жизни. Незнамов приходит в отчаяние, но все же несколько сомневается, правда ли это, решает проверить все вечером и уходит.
Приехавшую Кручинину Коринкина оставляет в своей уборной, лучшей в театре, и уходит. Появляется Муров, выражает свое восхищение игрой Кручининой и спрашивает, не Отрадина ли она. Подтвердив его догадку, она отказывается говорить о себе и требует сказать, где ее сын. Муров, надеявшийся, что она не знает о его выздоровлении, вынужден сообщить, что его усыновил богатый купец. В своем рассказе он упоминает, что надел на младенца золотой медальон, когда-то подаренный ему Отрадиной. После этого он говорит, что семейная жизнь его была несчастлива, но, овдовев, он унаследовал огромное состояние жены, а увидев Кручинину, понял, какого сокровища лишился, и теперь просит ее стать госпожой Муровой. На все это Кручинина отвечает: «Где мой сын? Пока я его не увижу, другого разговора между нами не будет».
Снова появляются Незнамов и Шмага, разговаривая о рассказанной Миловзоровым сплетне, которой Незнамов то верит, то сомневается. Он подозревает здесь интригу, но Шмага исподволь укрепляет его в недоверии к Кручининой. Крайне взвинченный Незнамов уходит со Шмагой в трактир «Собрание веселых друзей».
Последнее действие происходит в саду усадьбы Дудукина. Корин-кина зовет актеров к закуске и потихоньку поручает Миловзорову как следует «подогреть» Незнамова. Кручинина рассказывает Дудукину о признании Галчихи и жалуется, что не может найти никаких следов сына. Дудукин пытается ее успокоить и считает поиски безнадежными. Появляется Муров, Дудукин уходит усадить гостей за карты, а Муров сообщает, что навел справки и выяснил, что их сын и его приемный отец заболели и умерли (при этом он постоянно путает фамилию усыновителя). Кручинина не верит. Тогда Муров требует, чтобы она уехала и своими поисками не бросала тень на его репутацию в городе, где у него все дела и потому он не может уехать из него сам. В противном случае он угрожает ей неприятностями. Кручинина отвечает, что не боится его и будет продолжать поиски.
Дудукин приглашает всех к ужину. Кручинина хочет вернуться в гостиницу, тогда ее просят хотя бы выпить на дорогу шампанского. Коринкина говорит Незнамову и Шмаге, чтобы они за столом при Кручининой не говорили о детях. Незнамов видит в этом подтверждение рассказов о Кручининой и обещает произнести тост «о взрослых». После торжественного спича в честь Кручининой и ее ответной речи, в которой она разделяет успех со всей труппой, Незнамов внезапно произносит тост «за матерей, которые бросают своих детей», и в патетическом монологе описывает несчастье детей, терпящих нужду, а главное, насмешки. При этом он упоминает, что некоторые поступают еще хуже, одарив брошенного ребенка какой-нибудь золотой безделушкой, которая постоянно напоминает ему о бросившей его матери. Пораженная Кручинина бросается к нему и достает с его груди свой медальон, с криком «он, он!» она теряет сознание. Потрясенный Незнамов обещает никому не мстить за злую интригу, потому что он теперь «ребенок» и спрашивает у пришедшей в себя Кручининой, где его отец. Взглянув на перепуганного Мурова, Кручинина говорит сыну: «Твой отец не стоит того, чтобы искать его», обещает, что Незнамов будет учиться и, имея явный талант, станет хорошим актером, а материнская фамилия не хуже никакой другой.
Вы прочитали краткое содержание пьесы Без вины виноватые. В разделе нашего сайта - краткие содержания , вы можете ознакомиться с изложением других известных произведений.
Любовь Ивановна Отрадина , девица благородного происхождения.
Таиса Ильинишна Шелавина , девица, товарка Отрадиной.
Григорий Львович Муров , молодой человек из губернских чиновников.
Аннушка , горничная Отрадиной.
Арина Галчиха , мещанка.
Действие в губернском городе. Комната небогатой квартиры на самом краю города; двери справа и слева во внутренние комнаты, в глубине окно и входная дверь; мебель простая, но приличная, в комнате чисто и уютно.
Отрадина сидит за столом и шьет воротничок. Аннушка подле нее шьет платье.
Аннушка (откусывая нитку) . Вот, барышня, и готово. Сами скроили, сами и сшили, не хуже другой портнихи.
Отрадина . Да, разумеется, не хуже.
Аннушка . И какое бесподобное платье вышло.
Отрадина . Ну, уж и бесподобное!.. Нет, вот я вчера к портнихе за выкройкой для воротничка ходила, так видела платье… вот то так уж действительно бесподобное. Таисе Ильинишне подвенечное шьют.
Аннушка . Слышала я, слышала, а платья не видала. Небось дорогое?
Отрадина . Да, дорогое; рублей шестьсот, коли не больше, стоит.
Аннушка . Ай, что вы? Шестьсот?.. Шесть таких бумажек сотельных?
Отрадина . Да ведь белый фай; сколько тут его пошло? Да настоящие брюссельские кружева.
Аннушка . Шесть сотельных! Ай, ай, ай, ай!.. Да на эти деньги можно все приданое сшить; хорошей барышне, благородной можно сделать, а она только одно платье.
Отрадина . Что ж ей не щеголять, коли она так богата!
Аннушка . Все ж бы ей надо хоть немножко постыдиться, не вдруг свое богатство-то показывать.
Отрадина . Что ты за вздор болтаешь!
Аннушка . Да уж очень мудреные дела-то на свете творятся.
Отрадина . Что тут мудреного? Самое обыкновенное дело: деньги ей достались по наследству от богатых родственников.
Аннушка . Да как же это так по наследству, коли у нее, окромя двух теток, и родственников-то нет.
Отрадина . Это ты почем знаешь?
Аннушка . Слухом земля полнится.
Отрадина . Много ведь и пустяков говорят, Аннушка.
Аннушка . Нет, уж чего не было, так говорить не станут. Кому нужно! Бедно ведь жили здесь Таиса-то Ильинишна с своей тетенькой, все их знали, а я так и оченно хорошо; время-то недавнее, всего три года. А познакомился тогда с ними богатый барин, старичок, из Сибири приехал, золотых песков там у него, говорят, много, ну, и увез их отсюда… Тетка-то из Москвы сейчас же и вернулась, а Таиса Ильинишна поехали с ним на теплые воды. Там старик-то и помер, да и отказал все свои деньги и все пески золотые Таисе Ильинишне, вот она и разбогатела. Приехала сюда, да теперь шику и задает. Тетка-то у ней теперь как заместо прислуги.
Отрадина . А ты девушка молоденькая, ты не все говори, что слышишь, – стыдно.
Аннушка . Что ж за стыд, коли правда! Стыдно-то не тому, кто говорит, а тому, кто делает.
Отрадина . Все-таки лучше помолчать. Она мне товарка, мы с ней вместе учились. Мы и до сих пор знакомы.
Аннушка . Так разве она вас понимать может, разве она ценит ваше знакомство-то? Вот уж с месяц она к вам и не заглянет.
Отрадина . Ей некогда, она теперь хлопочет, замуж выходит.
Аннушка . Что и замуж-то выходит, вы от портнихи узнали. А еще приятельницей называется! А ей бы прежде всего к вам: так и так, мол, думаю замуж выйти вот за такого-то. Как посоветуешь? Вот как добрые-то люди делают!
Отрадина . А за кого она выходит, ты не слыхала?
Аннушка . Кто говорит, за офицера; а кто за особых поручениев.
Отрадина . Каких… особых поручениев?
Аннушка . Чиновники такие есть. Вот бы свадьбу-то посмотреть, да венчаться будут, говорят, в имении, пятьдесят верст по железной дороге да там верст двадцать в сторону.
Отрадина . Откуда ты такие сведения получаешь?
Аннушка . Мы скорее вашего всё узнаем. Я от мастериц у портнихи слышала. Кабы дело-то чисто было, так не стала бы венчаться в деревне, точно украдкой.
Отрадина . И все-таки не нужно об ней дурно говорить; такими разговорами можно дело расстроить, помешать.
Аннушка . Помешаешь ей! Да кто ж на ее капитал не польстится, какая бы она ни была. Нет, таким-то всегда счастье; а хорошие барышни жди да пожди. Вот вы скоро ль дождетесь хорошего жениха! Другой бы, может, и взял; вот хоть бы, например, Григорий Львович, да…
Отрадина . Что «да»?
Аннушка . Да приданого нет.
Отрадина . Так ты думаешь, что только за тем и дело стало?
Аннушка . А то за чем же? Нынче народ-то какой? Только денег и ищут; а не хотят того понимать, что коли у вас приданого нет, так вы зато из хорошего роду; образование имеете, всякое дело знаете. А что ваши родители померли, да вам ничего не оставили, так кто ж этому виноват!
Отрадина . Так, так; отлично ты рассуждаешь. А вот погоди, и я разбогатею, так замуж выйду.
Аннушка . А что ж мудреного вам разбогатеть? У вас есть бабушка богатая.
Отрадина . Во-первых, она очень дальняя родня, а во-вторых, у ней прямых наследников много. Да кстати, она писала мне из деревни, что сегодня будет в городе, так заедет ко мне чай пить. Надо кипяченых сливок изготовить, она до смерти любит. Нет, я и так, без бабушек разбогатею.
Аннушка . С уроков-то разбогатеете? Это в нашей стороне-то? Невозможно этому быть.
Отрадина . Да, правда твоя, здесь сторона купеческая, образование не в ходу.
Любовь Ивановна Отрадина, девица благородного происхождения.
Таиса Ильинишна Шелавина, девица, товарка Отрадиной.
Григорий Львович Муров, молодой человек из губернских чиновников.
Аннушка, горничная Отрадиной.
Арина Галчиха, мещанка.
Действие в губернском городе. Комната небогатой квартиры на самом краю города; двери справа и слева во внутренние комнаты, в глубине окно и входная дверь; мебель простая, но приличная, в комнате чисто и уютно.
Явление первое
Отрадина сидит за столом и шьет воротничок. Аннушка подле нее шьет платье.
Аннушка (откусывая нитку ). Вот, барышня, и готово. Сами скроили, сами и сшили, не хуже другой портнихи.
Отрадина . Да, разумеется, не хуже.
Аннушка . И какое бесподобное платье вышло.
Отрадина . Ну, уж и бесподобное!.. Нет, вот я вчера к портнихе за выкройкой для воротничка ходила, так видела платье… вот то так уж действительно бесподобное. Таисе Ильинишне подвенечное шьют.
Аннушка . Слышала я, слышала, а платья не видала. Небось дорогое?
Отрадина . Да, дорогое; рублей шестьсот, коли не больше, стоит.
Аннушка . Ай, что вы? Шестьсот?.. Шесть таких бумажек сотельных?
Отрадина . Да ведь белый фай; сколько тут его пошло? Да настоящие брюссельские кружева.
Аннушка . Шесть сотельных! Ай, ай, ай, ай!.. Да на эти деньги можно все приданое сшить; хорошей барышне, благородной можно сделать, а она только одно платье.
Отрадина . Что ж ей не щеголять, коли она так богата!
Аннушка . Все ж бы ей надо хоть немножко постыдиться, не вдруг свое богатство-то показывать.
Отрадина . Что ты за вздор болтаешь!
Аннушка . Да уж очень мудреные дела-то на свете творятся.
Отрадина . Что тут мудреного? Самое обыкновенное дело: деньги ей достались по наследству от богатых родственников.
Аннушка . Да как же это так по наследству, коли у нее, окромя двух теток, и родственников-то нет.
Отрадин а. Это ты почем знаешь?
Аннушка . Слухом земля полнится.
Отрадина . Много ведь и пустяков говорят, Аннушка.
Аннушка . Нет, уж чего не было, так говорить не станут. Кому нужно! Бедно ведь жили здесь Таиса-то Ильинишна с своей тетенькой, все их знали, а я так и оченно хорошо; время-то недавнее, всего три года. А познакомился тогда с ними богатый барин, старичок, из Сибири приехал, золотых песков там у него, говорят, много, ну, и увез их отсюда… Тетка-то из Москвы сейчас же и вернулась, а Таиса Ильинишна поехали с ним на теплые воды. Там старик-то и помер, да и отказал все свои деньги и все пески золотые Таисе Ильинишне, вот она и разбогатела. Приехала сюда, да теперь шику и задает. Тетка-то у ней теперь как заместо прислуги.
Отрадина . А ты девушка молоденькая, ты не все говори, что слышишь, – стыдно.
Аннушка . Что ж за стыд, коли правда! Стыдно-то не тому, кто говорит, а тому, кто делает.
Отрадина . Все-таки лучше помолчать. Она мне товарка, мы с ней вместе учились. Мы и до сих пор знакомы.
Аннушка . Так разве она вас понимать может, разве она ценит ваше знакомство-то? Вот уж с месяц она к вам и не заглянет.
Отрадина . Ей некогда, она теперь хлопочет, замуж выходит.
Аннушка . Что и замуж-то выходит, вы от портнихи узнали. А еще приятельницей называется! А ей бы прежде всего к вам: так и так, мол, думаю замуж выйти вот за такого-то. Как посоветуешь? Вот как добрые-то люди делают!
Отрадина . А за кого она выходит, ты не слыхала?
Аннушка . Кто говорит, за офицера; а кто за особых поручениев.
Отрадина . Каких… особых поручениев?
Аннушка . Чиновники такие есть. Вот бы свадьбу-то посмотреть, да венчаться будут, говорят, в имении, пятьдесят верст по железной дороге да там верст двадцать в сторону.
Отрадина . Откуда ты такие сведения получаешь?
Аннушка . Мы скорее вашего всё узнаем. Я от мастериц у портнихи слышала. Кабы дело-то чисто было, так не стала бы венчаться в деревне, точно украдкой.
Отрадина . И все-таки не нужно об ней дурно говорить; такими разговорами можно дело расстроить, помешать.
Аннушка . Помешаешь ей! Да кто ж на ее капитал не польстится, какая бы она ни была. Нет, таким-то всегда счастье; а хорошие барышни жди да пожди. Вот вы скоро ль дождетесь хорошего жениха! Другой бы, может, и взял; вот хоть бы, например, Григорий Львович, да…
Отрадина . Что «да»?
Аннушка . Да приданого нет.
Отрадина . Так ты думаешь, что только за тем и дело стало?
Аннушка . А то за чем же? Нынче народ-то какой? Только денег и ищут; а не хотят того понимать, что коли у вас приданого нет, так вы зато из хорошего роду; образование имеете, всякое дело знаете. А что ваши родители померли, да вам ничего не оставили, так кто ж этому виноват!
Отрадина . Так, так; отлично ты рассуждаешь. А вот погоди, и я разбогатею, так замуж выйду.
Аннушка . А что ж мудреного вам разбогатеть? У вас есть бабушка богатая.
Отрадина . Во-первых, она очень дальняя родня, а во-вторых, у ней прямых наследников много. Да кстати, она писала мне из деревни, что сегодня будет в городе, так заедет ко мне чай пить. Надо кипяченых сливок изготовить, она до смерти любит. Нет, я и так, без бабушек разбогатею.
Аннушка . С уроков-то разбогатеете? Это в нашей стороне-то? Невозможно этому быть.
Отрадина . Да, правда твоя, здесь сторона купеческая, образование не в ходу.
Аннушка . На что им ученье! Они с капиталами при всем своем полном невежестве прожить могут.
Отрадина . А не разбогатею, так, может быть, и без приданого добрый человек возьмет. Как ты думаешь? У меня такой есть на примете.
Аннушка . Дай-то бог! Только ведь и мужчины-то нынче…
Отрадина . А что?
Аннушка . Да сначала очень завлекательны, а потом часто бывают даже и очень обманчивы.
Отрадина . А ты почем знаешь?
Аннушка . Да ведь я живой тоже человек, разве не вижу, что на свете-то делается!.. (Складывает платье. ) В шкаф, что ли, повесить?
Отрадина . Оставь тут! Я его еще раз примеряю и спрячу.
Аннушка . Так пойти за свое дело приняться. У нас в кухне-то никого нет, не вошел бы кто.
Отрадина (взглянув в окно ). Ты прежде отопри: Григорий Львович идет; а потом уж и ступай за своим делом.
Аннушка отпирает, впускает Мурова и уходит в дверь направо.
Явление второе
Отрадина и Муров.
Отрадина (встречая Мурова ). Ах, мой милый, как я рада!..
Муров . Здравствуй, Люба!.. Ты, должно быть, сегодня рано встала; уж и одета, и причесана, точно ждешь кого.
Отрадина . Чему ты удивляешься, я не понимаю; я всегда так встаю. Да ведь ты сам сказал, что придешь ко мне сегодня рано, тебе нужно о чем-то поговорить со мной.
Муров . Ах, да, я и забыл совсем. Да, точно, я ведь говорил тебе.
Отрадина . Да ты что-то и всегда стал рано приходить ко мне, как будто боишься кого.
Муров . Ах, боже мой! Разумеется, боюсь, только не за себя, а за тебя. Очень просто, я не хочу, чтоб про тебя дурно говорили.
Отрадина . Благодарю, мой милый, благодарю! Однако ты прежде этого не боялся. Да ведь уж разве скроешься? Уж и теперь мне намекают: «Скоро ли, барышня, Григорий Львович женится на вас». Лучше бы не прятаться, а эти толки прекратить.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
(Вместо пролога)
Лю б о в ь И в а н о в н а О т р а д и н а, девица благородного
происхождения.
Т а и с а И л ь и н и ш н а Ш е л а в и н а,
девица, товарка Отрадиной.
Г р и г о р и й Л ь в о в и ч М у р о
в, молодой человек из губернских чиновников.
А н н у ш к а, горничная
Отрадиной.
А р и н а Г а л ч и х а, мещанка.
Действие в губернском городе. Комната небогатой квартиры на
самом краю города; двери справа и слева
во внутренние комнаты, в глубине окно
и входная дверь; мебель простая, но приличная, в комнате чисто и
уютно.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Отрадина сидит за столом и шьет
воротничок. Аннушка подле нее шьет платье.
А н н у ш к а (откусывая нитку).
Вот, барышня, и готово. Сами скроили, сами и сшили, не хуже другой
портнихи.
О т р а д и н а. Да, разумеется, не хуже.
А н н у ш к а. И какое
бесподобное платье вышло.
О т р а д и н а. Ну, уж и бесподобное!.. Нет, вот я
вчера к портнихе за выкройкой для воротничка ходила, так видела платье... вот то
так уж действительно бесподобное. Таисе Ильинишне подвенечное шьют.
А н н у ш
к а. Слышала я, слышала, а платья не видала. Небось дорогое?
О т р а д и н а.
Да, дорогое; рублей шестьсот, коли не больше, стоит.
А н н у ш к а. Ай, что
вы? Шестьсот?.. Шесть таких бумажек сотельных?
О т р а д и н а. Да ведь белый
фай; сколько тут его пошло? Да настоящие брюссельские кружева.
А н н у ш к а.
Шесть сотельных! Ай, ай, ай, ай!.. Да на эти деньги можно все приданое сшить;
хорошей барышне, благородной можно сделать, а она только одно платье.
О т р а
д и н а. Что ж ей не щеголять, коли она так богата!
А н н у ш к а. Все ж бы
ей надо хоть немножко постыдиться, не вдруг свое богатство-то показывать.
О т
р а д и н а. Что ты за вздор болтаешь!
А н н у ш к а. Да уж очень мудреные
дела-то на свете творятся.
О т р а д и н а. Что тут мудреного? Самое
обыкновенное дело: деньги ей достались по наследству от богатых
родственников.
А н н у ш к а. Да как же это так по наследству, коли у нее,
окромя двух теток, и родственников-то нет.
О т р а д и н а. Это ты почем
знаешь?
А н н у ш к а. Слухом земля полнится.
О т р а д и н а. Много ведь
и пустяков говорят, Аннушка.
А н н у ш к а. Нет, уж чего не было, так
говорить не станут. Кому нужно! Бедно ведь жили здесь Таиса-то Ильинишна с своей
тетенькой, все их знали, а я так и оченно хорошо; время-то недавнее, всего три
года. А познакомился тогда с ними богатый барин, старичок, из Сибири приехал,
золотых песков там у него, говорят, много, ну, и увез их отсюда... Тетка-то из
Москвы сейчас же и вернулась, а Таиса Ильинишна поехали с ним на теплые воды.
Там старик-то и помер, да и отказал все свои деньги и все пески золотые Таисе
Ильинишне, вот она и разбогатела. Приехала сюда, да теперь шику и задает.
Тетка-то у ней теперь как заместо прислуги.
О т р а д и н а. А ты девушка
молоденькая, ты не все говори, что слышишь, - стыдно.
А н н у ш к а. Что ж за
стыд, коли правда! Стыдно-то не тому, кто говорит, а тому, кто делает.
О т р
а д и н а. Все-таки лучше помолчать. Она мне товарка, мы с ней вместе учились.
Мы и до сих пор знакомы.
А н н у ш к а. Так разве она вас понимать может,
разве она ценит ваше знакомство-то? Вот уж с месяц она к вам и не заглянет.
О
т р а д и н а. Ей некогда, она теперь хлопочет, замуж выходит.
А н н у ш к а.
Что и замуж-то выходит, вы от портнихи узнали. А еще приятельницей называется! А
ей бы прежде всего к вам: так и так, мол, думаю замуж выйти вот за такого-то.
Как посоветуешь? Вот как добрые-то люди делают!
О т р а д и н а. А за кого
она выходит, ты не слыхала?
А н н у ш к а. Кто говорит, за офицера; а кто за
особых поручениев.
О т р а д и н а. Каких... особых поручениев?
А н н у ш
к а. Чиновники такие есть. Вот бы свадьбу-то посмотреть, да венчаться будут,
говорят, в имении, пятьдесят верст по железной дороге да там верст двадцать в
сторону.
О т р а д и н а. Откуда ты такие сведения получаешь?
А н н у ш к
а. Мы скорее вашего всё узнаем. Я от мастериц у портнихи слышала. Кабы дело-то
чисто было, так не стала бы венчаться в деревне, точно украдкой.
О т р а д и
н а. И все-таки не нужно об ней дурно говорить; такими разговорами можно дело
расстроить, помешать.
А н н у ш к а. Помешаешь ей! Да кто ж на ее капитал не
польстится, какая бы она ни была. Нет, таким-то всегда счастье; а хорошие
барышни жди да пожди. Вот вы скоро ль дождетесь хорошего жениха! Другой бы,
может, и взял; вот хоть бы, например, Григорий Львович, да...
О т р а д и н
а. Что "да"?
А н н у ш к а. Да приданого нет.
О т р а д и н а. Так ты
думаешь, что только за тем и дело стало?
А н н у ш к а. А то за чем же? Нынче
народ-то какой? Только денег и ищут; а не хотят того понимать, что коли у вас
приданого нет, так вы зато из хорошего роду; образование имеете, всякое дело
знаете. А что ваши родители померли, да вам ничего не оставили, так кто ж этому
виноват!
О т р а д и н а. Так, так; отлично ты рассуждаешь. А вот погоди, и я
разбогатею, так замуж выйду.
А н н у ш к а. А что ж мудреного вам
разбогатеть? У вас есть бабушка богатая.
О т р а д и н а. Во-первых, она
очень дальняя родня, а во-вторых, у ней прямых наследников много. Да кстати, она
писала мне из деревни, что сегодня будет в городе, так заедет ко мне чай пить.
Надо кипяченых сливок изготовить, она до смерти любит. Нет, я и так, без бабушек
разбогатею.
А н н у ш к а. С уроков-то разбогатеете? Это в нашей стороне-то?
Невозможно этому быть.
О т р а д и н а. Да, правда твоя, здесь сторона
купеческая, образование не в ходу.
А н н у ш к а. На что им ученье! Они с
капиталами при всем своем полном невежестве прожить могут.
О т р а д и н а. А
не разбогатею, так, может быть, и без приданого добрый человек возьмет. Как ты
думаешь? У меня такой есть на примете.
А н н у ш к а. Дай-то бог! Только ведь
и мужчины-то нынче...
О т р а д и н а. А что?
А н н у ш к а. Да сначала
очень завлекательны, а потом часто бывают даже и очень обманчивы.
О т р а д и
н а. А ты почем знаешь?
А н н у ш к а. Да ведь я живой тоже человек, разве не
вижу, что на свете-то делается!.. (Складывает платье.) В шкаф, что ли,
повесить?
О т р а д и н а. Оставь тут! Я его еще раз примеряю и спрячу.
А
н н у ш к а. Так пойти за свое дело приняться. У нас в кухне-то никого нет, не
вошел бы кто.
О т р а д и н а (взглянув в окно). Ты прежде отопри: Григорий
Львович идет; а потом уж и ступай за своим делом.
Аннушка отпирает, впускает Мурова и уходит в дверь
направо.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Отрадина и Муров.
О т р а д и н а
(встречая Мурова). Ах, мой милый, как я рада!..
М у р о в. Здравствуй,
Люба!.. Ты, должно быть, сегодня рано встала; уж и одета, и причесана, точно
ждешь кого.
О т р а д и н а. Чему ты удивляешься, я не понимаю; я всегда так
встаю. Да ведь ты сам сказал, что придешь ко мне сегодня рано, тебе нужно о
чем-то поговорить со мной.
М у р о в. Ах, да, я и забыл совсем. Да, точно, я
ведь говорил тебе.
О т р а д и н а. Да ты что-то и всегда стал рано приходить
ко мне, как будто боишься кого.
М у р о в. Ах, боже мой! Разумеется, боюсь,
только не за себя, а за тебя. Очень просто, я не хочу, чтоб про тебя дурно
говорили.
О т р а д и н а. Благодарю, мой милый, благодарю! Однако ты прежде
этого не боялся. Да ведь уж разве скроешься? Уж и теперь мне намекают: "Скоро
ли, барышня, Григорий Львович женится на вас". Лучше бы не прятаться, а эти
толки прекратить.
М у р о в. Уж чего бы лучше, но, к несчастью, мой друг, это
пока невозможно.
О т р а д и н а. Как невозможно? Почему? Что ты говоришь? Я
не могу этому поверить.
М у р о в. Маменька не согласится; да и согласится ли
она хоть когда-нибудь, я не знаю, а я без ее воли шага шагнуть не смею.
О т р
а д и н а. Что же ей нужно?
М у р о в. Ей нужно, чтоб я женился на девушке
богатой и с сильной родней.
О т р а д и н а. Всё это новости для меня; я тебя
знаю четыре года, а ты мне ни слова.
М у р о в. У меня до сих пор и разговора
с маменькой об этом не было.
О т р а д и н а. Да как же так? Ты не имел права
молчать, ты обязан был говорить обо мне.
М у р о в. Что ж делать... Виновато
во всем мое воспитание; я человек забитый, загнанный. Извини меня - ну, я просто
боялся. Но, наконец, мне надоело быть постоянно под опекой. Ты сама посуди. Я
совершеннолетний, а не смею ступить шагу без позволения, не смею ничем
распорядиться: каждый рубль должен просить у нее.
О т р а д и н а. Ну,
ну!..
М у р о в. Я стал просить ее, чтоб она отделила мне часть имения или
дала приличное содержание: тысячи три-четыре в год. Она сказала, что не даст мне
ни гроша, пока я не женюсь по ее выбору.
О т р а д и н а. Ну, что же ты, что
же ты?
М у р о в. Ах, не спрашивай меня, пожалуйста! У меня голова кругом
идет.
О т р а д и н а. Но ты пойми же, что мне нужно знать наверное твои
намерения, твои мысли; иначе мне жить нельзя.
М у р о в. Мои намерения?
О
т р а д и н а. Да, да, твои намерения.
М у р о в (смущенный). Ну, что же...
Ну, ты их знаешь... Могу ли я, в состоянии ли я?.. Моя обязанность...
О т р а
д и н а. Ну, да, да! Я надеюсь, что ты твердо знаешь свою обязанность. Мне
нельзя сомневаться в тебе; а то пытка ведь это, пытка... Ты должен помнить
каждую минуту, что у нас есть сын. Ты редко его видишь, а я вчера была у
Галчихи. Ведь он уже понимать начинает. Ласкается ко мне, мамой, мамочкой зовет.
А он врозь со мной, он у женщины необразованной, корыстолюбивой... Я измучилась,
я ночи не сплю, мне все думается: сыт ли он, покойно ли он спит. Гриша! ты хоть
бы поглядел на него, полюбовался. Что это за ангел!
М у р о в. Ты очень
любишь нашего Гришу?
О т р а д и н а (с удивлением). Еще бы. Что это за
вопрос? Разумеется, люблю, как только можно любить, как нужно любить
матери.
М у р о в. Да, да... Конечно... А что, Люба, если вдруг этот
несчастный ребенок останется без отца?
О т р а д и н а. Как без отца?
М у
р о в. Ах, боже мой! Ведь все может случиться. Я езжу много, могут меня лошади
разбить, ну, там... на железной дороге что-нибудь случится.
О т р а д и н а.
Да что за разговоры, помилуй! Что ты меня мучить пришел сегодня, что ли?
М у
р о в. Ах, Люба, всегда надо предполагать худшее, чтоб быть готовым. Ну, вот я и
думаю: что ты будешь делать с Гришей, если меня с вами не будет?
О т р а д и
н а. Ах, отстань, пожалуйста! Пожалей мои нервы!
М у р о в. Ох, нервы, нервы!
Вот то-то и горе наше, что у вас нервы очень слабы.
О т р а д и н а. Если ты
спрашиваешь серьезно, так я тебе отвечу. Ты не беспокойся: он нужды знать не
будет. Я буду работать день и ночь, чтобы у него было все, все, что ему нужно.
Разве я могу допустить, чтоб он был голоден или не одет? Нет, у него будут и
книжки и игрушки, да, игрушки, дорогие игрушки. Чтобы все, что у других детей,
то и у него. Чем же он хуже? Чем он виноват? Ну, а не в силах буду работать,
захвораю там, что ли... ну что ж, ну, я не постыжусь для него... я буду просить
милостыню. (Плачет.)
М у р о в. Ах, Люба, что ты, что ты!
О т р а д и н а.
Да ведь ты сам спрашиваешь, ты сам хочешь, чтоб я говорила. Чего ж ты ждал от
меня, какого другого ответа? Неужели ты предполагал, что я его брошу?
М у р о
в. Ах, бедная! Извини меня! У меня и в помышлении не было расстраивать тебя.
Оставим эти разговоры, поговорим о чем-нибудь другом.
О т р а д и н а. Ах,
да, пожалуйста, о другом. Сделай милость.
М у р о в. Что ты поделываешь?
О
т р а д и н а. Вот платье шила.
М у р о в. Кому это?
О т р а д и н а.
Себе.
М у р о в. Хорошенькое?
О т р а д и н а. Дешевенькое. Для меня и это
хорошо: у меня золотых приисков нет.
М у р о в. Зато ты сама чистое золото.
Да про какие ты прииски говоришь?
О т р а д и н а. А вот про какие! Вчера я
видела платье, вот так уж роскошь! Подвенечное, с блондами.
М у р о в. Чье же
это?
О т р а д и н а. Таисы Ильинишны Шелавиной.
М у р о в. Как? Что? Что
ты говоришь?
О т р а д и н а. Я говорю: Таисы Ильинишны. Ты разве ее
знаешь?
М у р о в. Нет, так... слыхал про нее.
О т р а д и н а. Она
хорошенькая и богатая, не то, что я. А была бедная девочка; мы с ней давно
знакомы, вместе учиться бегали.
М у р о в. Неужели?
О т р а д и н а.
Ленивая такая была и училась плохо; а вот разбогатела и мужа нашла. Еще
девчонкой она нас удивляла.
М у р о в. Чем же?
О т р а д и н а. А тем, что
стыда в ней как-то мало было. А сердце все-таки у ней доброе, надо правду
сказать. Не видались мы с ней года три, а встретила меня чуть не со слезами; два
раза была у меня, предлагала денег... Я не взяла, разумеется. А вот что хорошо:
она обещает доставить мне два урока и постоянную работу. Это для меня очень
важно; я могу не тратить моего маленького капитала, поберечь его для сына... а
может быть, и на приданое. Послушай! Покажи меня своей матери; я могу ей
понравиться, у меня есть способности. Я здесь заглохла. Я, если захочу, могу
блеснуть и умом, и своими знаниями, и очаровать старуху.
М у р о в. Да, да, я
не сомневаюсь.
О т р а д и н а. Ну, вот и прекрасно. Я недавно познакомилась
с одним семейством, там бывает и твоя мать.
М у р о в. Все это очень хорошо;
но только не теперь; как-нибудь впоследствии.
О т р а д и н а. Отчего
же?
М у р о в. Да вот что, мой друг! Я должен сообщить тебе не совсем
приятную новость.
О т р а д и н а. Что еще? Говори скорей! Что за мученье мне
сегодня!
М у р о в. Не бойся! Ничего особенного. Нам надо будет расстаться на
время.
О т р а д и н а. Зачем?
М у р о в. Я еду.
О т р а д и н а.
Едешь? Куда же?
М у р о в. В Смоленскую губернию, потом в Петербург, по
делам маменьки.
О т р а д и н а. Надолго?
М у р о в. Я и сам еще не знаю;
месяца на два, а может быть, и больше. Как дело кончится в сенате... Я уж и
отпуск взял.
О т р а д и н а. Когда ж ты отправляешься?
М у р о в. Сегодня
вечером.
О т р а д и н а. Так скоро? Что ж ты меня не предупредил? Я совсем
не приготовилась; я была так весела сегодня, не думала о разлуке с тобой, и
вдруг такое горе. (Плачет.)
М у р о в. Ну, что за горе? Об чем же плакать? Я,
может быть, ворочусь очень скоро.
О т р а д и н а. А Гриша? Тебе не жаль
его?
М у р о в. Да разве ему твоей любви мало? Да что, в самом деле, умирать,
что ли, я сбираюсь? Ну, перестань же! Мне и так нелегко расставаться с тобой, а
как ты еще расплачешься...
О т р а д и н а. Ну, хорошо, ну, я перестану.
(Ласкаясь.) Ты ведь не долго будешь так мучить меня? Скоро мы с тобой уж совсем
разлучаться не будем? А? Скоро? Ну, говори же!
М у р о в. Да, конечно,
скоро.
О т р а д и н а. Ах, бедный! Довольно ли у тебя денег на
дорогу-то?
М у р о в. Довольно! Будет с меня.
О т р а д и н а. Не верю, не
верю; твоя матушка не очень расщедрится. (Достает из стола бумажник.) Вот возьми
рублей сто, бери и больше, пожалуй. Мне не нужно, я получу за уроки, да у меня
будет работа. Что ж мне делать без тебя? Буду работать от скуки.
М у р о в.
Да нет же, не могу я и не хочу брать деньги у тебя.
О т р а д и н а. Отчего
же это? Разве я тебе чужая? Разве мы не обязаны делиться друг с другом? Да
послушай! (Пристально смотрит на Мурова.) Ты меня не любишь или хочешь
оставить?
М у р о в. Что за вздор тебе лезет в голову.
О т р а д и н а.
Так возьми... Неужели же бы ты не взял от жены своей? Ну, это мой подарок
тебе.
М у р о в. Изволь, я возьму. Только, если я увижу, что у меня своих
денег будет довольно, ты уж позволь мне возвратить тебе твой подарок.
О т р а
д и н а. Ну, там видно будет. А вот еще, мой друг, возьми этот медальон.
(Снимает с своей шеи медальон.) Носи его постоянно. Тут волосы нашего Гриши; он
тебе будет напоминать о нас.
М у р о в (берет медальон). Изволь, изволь, мой
друг.
О т р а д и н а. Ах, какое мученье, какое мученье!
М у р о в. А коли
мученье, так надо его кончить поскорей. Прощай, Люба, я еду!
О т р а д и н а.
Погоди! Вспоминай обо мне почаще, пиши мне!
М у р о в. Непременно,
непременно. О ком же мне и помнить, как не о тебе.
О т р а д и н а. Как
приедешь в Петербург, так напиши!
М у р о в. Разумеется, сейчас же
напишу.
О т р а д и н а. Ну, прощай! Поезжай с богом. (Обнимает его.)
М у р о в. Довольно, Люба, довольно! (Взглянув в окно.) Что это? Кто-то подъехал в
карете.
О т р а д и н а (взглянув в окно). Шелавина, это ее карета.
М у р
о в (с испугом). Ах, как это неприятно!
О т р а д и н а. Да что за беда? Что
ты так тревожишься? Ее бояться нечего; она осуждать не станет.
М у р о в. Как
не бояться? Нет, я не хочу, чтоб она меня здесь видела. Это невозможно. Она
такая болтливая.
О т р а д и н а. Так ты ее знаешь? А говорил, что не знаком
с ней.
М у р о в. Мне говорили, я слышал... Она идет, спрячь меня!
О т р а
д и н а. Да зачем прятаться? Это странно.
М у р о в. Ах, вот... я уйду в эту
комнату. (Уходит в дверь налево.)
О т р а д и н а. Пожалуй; только я не
понимаю...
Входит Шелавина с коробкой в руках.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Отрадина и Шелавина.
Ш е л а в и н а. Здравствуй, душка!
О т
р а д и н а. Здравствуй, Таиса! Что у тебя за коробка?
Ш е л а в и н а.
Платье подвенечное. Я ведь замуж выхожу; разве я тебе не говорила?
О т р а д
и н а. Нет. Да я знаю, я слышала; я и платье-то видела у портнихи.
Ш е л а в
и н а. Вот прелесть-то! Чудо, как хорошо! Не хочешь ли поглядеть его на мне? Вот
я сейчас, тут у тебя, и надену его. (Хочет раздеваться.)
О т р а д и н а. Не
надо, зачем! Еще, пожалуй, войдет кто-нибудь.
Ш е л а в и н а. Так пойдем к
тебе в спальню! (Идет к двери налево.)
О т р а д и н а. Да не нужно, говорю
тебе. Я и так знаю, что хорошо.
Ш е л а в и н а. Ну не надо, так не надо. Что
ты такая сегодня? Левой ногой с постели встала, должно быть.
О т р а д и н а.
Что-то нездоровится, да и встала рано, работала сидела. (Показывает
платье.)
Ш е л а в и н а. Себе платье шила? Ах ты, бедная! Я прыгаю,
веселюсь, а она вон работает сидит. Как судьба-то несправедлива! Ты лучше меня в
тысячу раз и умнее, а живешь бедно; а я вот, ни с того ни с сего,
разбогатела.
О т р а д и н а. Как же это ни с того ни с сего?
Ш е л а в и
н а. Да, конечно. Свалилось богатство нежданно-негаданно; сошел человек, на
старости лет, с ума и наградил. Спасибо ему, я его всегда буду добом поминать;
по его милости я как раз и мужа нашла.
О т р а д и н а. Поздравляю тебя!
Ш
е л а в и н а. Не с чем, душечка!
О т р а д и н а. Разве ты не любишь своего
жениха?
Ш е л а в и н а. Да как его любить-то? Шут его знает, что он за
человек. Словам его я не верю, да и верить-то им нельзя.
О т р а д и н а.
Богат?
Ш е л а в и н а. Какое богатство! Голь перекатная!
О т р а д и н а.
Значит, хорош собой?
Ш е л а в и н а. Ну, нельзя сказать; так себе.
О т р
а д и н а. Так хорошей фамилии, в больших чинах?
Ш е л а в и н а (смеется).
Да, в чинах. Ваше высоко-ничего, вот и весь его чин.
О т р а д и н а. Так на
что ж ты польстилась? Для чего идешь за него замуж?
Ш е л а в и н а. Вот я
тебе объясню для чего. Я теперь стала богата, а жить-то по-богатому не умею. То
есть умею только деньги по магазинам развозить, на это у меня ума хватает; а как
вести счеты да расчеты, да управлять имением, я аза в глаза не знаю. Достались
мне акции да билеты; вот я поверчу, поверчу их перед глазами да опять положу; а
сколько тут денег, ни в жизнь мне не счесть. Считать-то я училась по пальцам, а
тут пальцев-то и не хватает. А с имениями-то да заводами что я стану делать?
Положиться на управляющих да на приказчиков, так они сейчас мою премудрость
постигнут и будут обирать как им угодно. А теперь я в барышах: управляющий
даром, да он же и муж, человек молодой, ловкий, - чего ж мне еще! Да к тому же
он еще клятву дал из повиновения не выходить.
О т р а д и н а. Однако у тебя
будет муж хороший, почтительный.
Ш е л а в и н а. Ну, какой бы ни был, а уж у
нас дело слажено. После свадьбы мы сейчас поедем в Петербург; он перейдет туда
на службу; я еще молода, недурна собой; посмотри, каких мы делов наделаем.
О
т р а д и н а. Твой жених чиновник?
Ш е л а в и н а. Да, чиновник.
О т р а
д и н а. А где служит?
Ш е л а в и н а. Не знаю, право. Так, болтается
где-то, у начальника на посылках, должно быть. Да вот, не хочешь ли, я тебе
покажу его? Со мной карточка.
О т р а д и н а. Покажи, покажи!
Ш е л а в и
н а. Кажется, я ее в карман сунула. (Шарит в кармане.) Да вот она. Измялась
немножко. (Подает карточку Отрадиной.) Вот гляди!
О т р а д и н а (взглянув
на карточку). Ах! Ах!
Ш е л а в и н а. Что с тобой?
О т р а д и н а.
Ничего, я оперлась рукой на стол и накололась на булавки.
Ш е л а в и н а.
Ах, бедная! Больно тебе?
О т р а д и н а. На, возьми. (Отдает карточку.)
Ш
е л а в и н а. Ну, что, каков?
О т р а д и н а. Не знаю, что сказать тебе.
Наружность у людей так обманчива. (Опускается на стул.)
Ш е л а в и н а. Да,
это правда. Но если он обманет меня, так ему же хуже. Со мной шутки плохи. Я
ведь не поцеремонюсь, я его, милого дружка Григория Львовича, и за дверь
вытолкаю. Однако мне пора. Я бы и посидела у тебя, да пропасть хлопот в городе.
Приезжай на свадьбу, сделай милость!
О т р а д и н а. Нет, нет, благодарю
тебя.
Ш е л а в и н а. Милая моя, ты нездорова. Поди ложись, я тебе пришлю
доктора. Если тебе что нужно, ты только скажи мне, пришли ко мне; я для тебя все
готова... Ну, прощай, милая, голубка! (Целует Отрадину и уходит.)
Отрадина провожает ее до дверей: потом, едва держась на ногах,
подходит к столу, опирается на него
правой рукой - и с напряжением смотрит на
дверь спальни. В двери показывается Муров.
О т р а д и н а (указывая среднюю
дверь). Уходите!
М у р о в. Любушка, выслушай!
О т р а д и н а.
Уходите!
М у р о в (подавая деньги). Твои деньги...
О т р а д и н а (берет
деньги и кладет на стол). Уходите, говорю я вам.
Входит Галчиха.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Отрадина,
Муров, Галчиха, потом Аннушка.
О т р а д и н а. Что ты, Архиповна?
Г а л ч
и х а. К вам, матушка.
О т р а д и н а. Как же ты ребенка бросила? Зачем ты в
городе?
Г а л ч и х а. Да, матушка (утирает фартуком слезы),
ребеночек-то...
О т р а д и н а. Что, что?
Г а л ч и х а. Помирает,
матушка.
О т р а д и н а. Как? Что? Аннушка, Аннушка!
Аннушка показывается в двери справа.
Платок, платок! да беги
за извозчиком!
Г а л ч и х а. Да я на извозчике.
Аннушка уходит.
О т р а д и н а. Что же, что же? Говори, ради
бога! Он вчера здоров был.
Г а л ч и х а. Вдруг, матушка.... Захрипит,
захрипит да весь почернеет.
О т р а д и н а. Доктора, скорей доктора!
Г а
л ч и х а. Доктор у нас, матушка. Тут земский приехал к нам в слободу, так я его
позвала. Он меня и послал.
О т р а д и н а. Что ж он говорит?
Входит Аннушка с платком.
Г а л ч и х а. Дурно, говорит,
самая болезнь опасная. (Утирает слезы.) Часу, говорит, не проживет.
О т р а д
и н а. Ай, ай! (Берет платок и покрывается.) Побежим, побежим! (Мурову.) Ну,
теперь вы совсем свободны.
М у р о в. Я за вами поеду.
Уходят.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Е
л е н а И в а н о в н а К р у ч и н и н а, известная провинциальная
актриса.
Н и л С т р а т о н ы ч Д у д у к и н, богатый
барин.
Н и н а П а в л о в н а К о р и н к и н а, актриса.
Г р
и г о р и й Н е з н а м о в |
Ш м а г
а
} артисты провинциального театра.
А р и н а А р х и п о в н а, Г
а л ч и х а
И в а н, слуга в гостинице.
Комната в гостинице, прилично меблированная, с камином; в
глубине дверь в коридор,
справа от актеров дверь в другую
комнату.
Между первым и вторым действиями проходит семнадцать
лет.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Иван стирает пыль с мебели. Дудукин
отворяет дверь.
Д у д у к и н (в дверях). Можно войти?
И в а н. Пожалуйте,
сударь, Нил Стратоныч!
Д у д у к и н (входя с кульком в руках). Что, Елена
Ивановна встала?
И в а н. Уж и кофею накушались.
Д у д у к и н. Спроси,
примет ли она меня!
И в а н. Да они уехамши-с.
Д у д у к и н. Эка досада!
А я ей чаю привез, только получили с ярмарки; и икры зернистой стерляжьей: она
любит очень.
И в а н. Понимаю-с. Пожалуйте, я девушке отдам. Вы, сударь, Нил
Стратоныч подождите их; они скоро будут. (Берет кулек, уходит в дверь направо и
сейчас же возвращается.)
Д у д у к и н. А куда она поехала?
И в а н. К
губернатору-с.
Д у д у к и н. Зачем?
И в а н. Не могу знать-с. Надо
полагать, насчет бенефисту-с, так как актеры и актрисы, которые ежели... так уж
первым долгом завсегда-с...
Д у д у к и н. Что ты врешь! Какой бенефис! О
бенефисе еще и разговору нет. Про бенефисы я всегда прежде всех знаю. С кем
поехала? Со Степкой?
И в а н. Со Степкой-с.
Д у д у к и н. На пристяжке
караковая?
И в а н. Караковая-с.
Д у д у к и н. То-то же. А то у него
саврасенькая есть, так та пуглива и задом бьет, того гляди через постромку ногу
перекинет. С мужчиной едет - ну, ничего, а женщина сосуд скудельный. Нервы у
них.
И в а н. Как можно, помилуйте! Сохрани бог!
Д у д у к и н. А зелень у
вас к столу есть какая-нибудь?
И в а н. Какая уж зелень у нас! Один салат, да
и тот больше как вроде кожи. Нешто у нас заведение настоящее? Тоже разве мало
слышим брани-то от приезжающих! А мы при чем тут, коли хозяин без понятия.
Д
у д у к и н. Ну, так я вам пришлю и салату, и цветной капусты. Подавайте только
одной Елене Ивановне; на всех гостей я вам не поставщик. Так повару и
скажи!
И в а н. Слушаю. Да что вам, сударь, беспокоиться! Ведь уж если наш
хозяин не знает, что для хороших господ требуется, так никому вреда, кроме как
себе.
Д у д у к и н. Да ведь это свинство, любезный друг.
И в а н. Уж это
как есть, в полной форме.
Д у д у к и н. Актриса знаменитая!
И в а н.
Да-с, которые господа видели, так ужасно как ихнюю игру одобряют, даже вне себя
приходят.
Д у д у к и н. Мне до вашего хозяина дела нет; да за наш город-то
стыдно: мм здешние обыватели. Где-нибудь, в другом губернском городе, будет
Елена Ивановна говорить, что и поместить-то, и накормить-то не умели; приятно
это нам будет!
Входит Коринкина. Иван уходит.
ЯВЛЕНИЕ
ВТОРОЕ
Дудукин и Коринкина.
К о р и н к и н а. А! Вы здесь! Ну, да,
конечно, где же вам и быть!
Д у д у к и н. Ах, красавица моя!
К о р и н к
и н а. Что такое за красавица! Что за фамилиарность! У меня есть имя и
отечество!
Д у д у к и н. Позвольте вам доложить, Нина Павловна, что вы
напрасно гневаться изволите. Я даже обязан быть здесь.
К о р и н к и н а.
Скажите, пожалуйста! Обязан! Зачем это, позвольте вас спросить?
Д у д у к и
н. Приехала известная артистка; она в первый раз в нашем городе, никого здесь не
знает; я, как представитель здешней интеллигенции...
К о р и н к и н а. Ах,
оставьте глупости! Какая интеллигенция! Просто появилась новая юбка в городе,
вот вы и растаяли. (Со смехом.) Обязанности! Отличные у вас обязанности!
Д у
д у к и н. Ревнуете, бесценная моя?
К о р и н к и н а. Ревновать вас? Не
смешите, пожалуйста! Мне просто стыдно за вас: как увидите женщину, так и губы
распустите. О, противность какая!
Д у д у к и н. Вы только за этим и приехали
сюда, мое блаженство?
К о р и н к и н а. Опять вы "мое блаженство"! (Топает
ногой.) Ну, слушайте. У меня сейчас собираются некоторые артисты; мы хотим
серьезно поговорить об одном деле, и вы должны тут присутствовать. Я вас везде
искала, по всему городу ездила.
Д у д у к и н. Что же это за конгресс у вас
собирается, и об чем дебаты будут?
К о р и н к и н а. Вы слышали, что вчера
наделал Незнамов?
Д у д у к и н. Не только слышал, но почти был свидетелем
этого назидательного спектакля; немного опоздал, о чем весьма сожалею.
К о р
и н к и н а. Он в буфете, во время спектакля, избил Мухобоева.
Д у д у к и н.
И прекрасно сделал.
К о р и н к и н а. Да ведь Мухобоев почтенный человек, он
градским головою хотел быть.
Д у д у к и н. Как ему не хотеть! Да общество-то
захочет ли?
К о р и н к и н а. Да ведь это два бельэтажа и несколько кресел в
каждый бенефис. Он теперь и в театр не заглянет. Вот мы и собираемся писать
письмо Мухобоеву, что Незнамова мы нашим товарищем не признаем и будем требовать
от антрепренера его увольнения. Да и я не хочу, чтобы Незнамов вместе со мной
служил.
Д у д у к и н. Да вы-то что так уж очень гневаетесь на него, мое
очарование?
К о р и н к и н а. Ах, он невыносим, невозможен! У него острый и
злой язык и самый дурной характер; как только артисты сойдутся вместе, особенно
если ему попадет лишняя рюмка, так и пошел, и пошел... и уж непременно
придерется к кому-нибудь. А какие он вещи говорит женщинам! Невыносимо,
невыносимо! Так бы вот и убила его.
Д у д у к и н. Обижает вас, сочиняет про
вас небылицу, выдумывает? За это действительно убить следует.
К о р и н к и н
а. Да положим, что и не выдумывает; пожалуй, все это правда, что он говорит; да
зачем? Кто его просит? Он моложе всех в труппе, ему ли учить! Мы собираемся,
чтоб провести время весело, а совсем не затем, чтоб слушать его проповеди. Коли
что знаешь, так и знай про себя. Он только отравляет наше общество. Как я рада
буду, если мы от него отделаемся. Такой молодой, еще совсем мальчик, и такой
раздражительный!
Д у д у к и н. Раздражали его, так он стал раздражительный.
А ему-то самому жизнь сладка ли, спросите?
К о р и н к и н а. Пожалуйста, не
заступайтесь. Вы здесь останетесь, конечно? Вот вам полчаса сроку для разговоров
с Кручининой, впрочем, и четверти часа довольно. Потом заедете за моими
ботинками в магазин и в кондитерскую за конфектами, и в двенадцать часов чтоб у
меня, ни раньше, ни позже! Слышите, в двенадцать часов! Если вы опоздаете хоть
пять минут, то дверь будет заперта для вас.
Д у д у к и н. И надолго?
К о
р и н к и н а. Навсегда. Я с вами затолковалась, а меня Миловзоров на дрожках
дожидается.
Д у д у к и н. Без провожатых не можете?
К о р и н к и н а. Уж
не ревность ли? Вот еще новости! Ведь он у нас первый любовник в театре; мы с
ним каждый день в любви объясняемся; пора бы вам привыкнуть.
Д у д у к и н.
Так уж пускай бы он вашим любовником только на сцене и оставался. Вы в
провожатые лучше комиков берите, с ними веселее.
К о р и н к и н а. Это вам
веселье-то нужно, вы только пустяками и занимаетесь, а я женщина серьезная. Так
сказано вам, что в двенадцать часов, чтоб так и было. До свиданья.
Д у д у к
и н. Ну, что уж, на крыльях прилечу!
Коринкина уходит. Входит Иван.
ЯВЛЕНИЕ
ТРЕТЬЕ
Дудукин, Иван, потом Кручинина.
И в а н. Елена Ивановна
приехали.
Д у д у к и н. Вот и прекрасно.
Входит Кручинина.
К р у ч и н и н а. Нил Стратоныч, очень
рада вас видеть. Извините, я вас на минуточку оставлю, шляпку сниму.
И в а н.
Тут артисты вас два раза спрашивали.
К р у ч и н и н а. Какие?
И в а н. Не
так чтобы очень, не из первых сортов.
К р у ч и н и н а. Где ж они?
И в а
н. Здесь, на биллиарде играют.
К р у ч и н и н а. Ну, пускай играют, пригласи
их после. (Уходит в дверь направо.)
Д у д у к и н. Как же тебе, братец, не
стыдно: ты артистов не знаешь.
И в а н. Как их? О, чтоб... И помнил, да
забыл. Один-то даже в чужом пальте, не по росту ему, с большого человека
надето.
Д у д у к и н. Шмага?
И в а н. Он, он самый.
Входит Кручинина. Иван уходит.
К р у ч и н и н а. Как вам не
стыдно, Нил Стратоныч! Вы опять с приношениями, вы меня уж очень балуете. Мне,
право, совестно; каждый день что-нибудь; вот сегодня чаю, икры привезли.
Д у
д у к и н. Да ведь надо же вам чем-нибудь питаться; гостиницы у нас в плохом
состоянии. А что такое эти безделки: чай, да икра, да и все наши букеты и лавры.
Об них и говорить-то не стоит. Все это очень малая плата за то счастье, за те
наслаждения, которые вы нам доставляете своим талантом.
К р у ч и н и н а.
Все говорят, что вы очень добрый человек.
Д у д у к и н. Это во мне есть,
только ведь это качество наследственное, от родителей, а моей заслуги тут
никакой нет-с. Да ведь это дарование не очень важное! Если б и доброты-то во мне
не было, так куда ж бы я годился!
К р у ч и н и н а. Нет, хорошее качество,
хорошее.
Д у д у к и н. Дешевенькое-с, мне оно никакого труда не стоит.
К
р у ч и н и н а. Тем-то оно и дорого.
Д у д у к и н. Уж это вам как угодно,
спорить не смею. Я человек ограниченный, ни к каким занятиям, даже и
хозяйственным, неспособный; так чтобы уж не быть совсем без дела, я себе и
избрал специальность - услаждать жизнь артистов.
К р у ч и н и н а. И
артисток?
Д у д у к и н. И артисток. Заедет труппа, например, хоть в наш
город, увеселять людей, ровно ничего не делающих, ничем не интересующихся и
ничего не желающих, и сядут, как раки на мели. Обыватели у нас большею частью
люди солидные, тяжеловесные, богатые, благотворительные, степенные и даже
первостепенные.
К р у ч и н и н а. Чего же еще!
Д у д у к и н. Но
относительно нравов и умственного развития находятся еще в самом первобытном
невежестве и о существовании драматического искусства имеют представления самые
смутные. А ведь артисты народ необеспеченный; по-европейски сказать, пролетарии,
а по-нашему, по-русски, птицы небесные: где посыпано крупки, там клюют, а где
нет - голодают. Как же к ним не иметь сожаления?
К р у ч и н и н а. Ну, к
артисткам-то влечет вас, я думаю, не одно сожаление?
Д у д у к и н. Да-с,
да-с. Совершенно справедливо. Ничего такого возвышенного во мне нет, а грехов
много. Обыкновенный старичок, дюжинный, много нас таких-то. У губернатора
изволили быть?
К р у ч и н и н а. Да, благодарить его ездила. Вчера во время
спектакля в театральном буфете вышел скандал, в котором обвиняют артиста
Читать произведение Без вины виноватые от Островский А.Н., в оригинальном формате и полном объеме. Если вы оценили творчество Островский А.Н..ru
«Без вины виноватые» - пьеса А. Н. (1881-1883), классический образец мелодрамы.
Действие происходит во второй половине XIX в., в губернском городе, в небогатой квартире на окраине. Любовь Ивановна Отрадина, «девица благородного происхождения». Она зарабатывает на жизнь шитьем и разговаривает с горничной. Отец ребёнка Муров никак не назначит день свадьбы, боясь признаться матери, что женится на бесприданнице.
Однажды приходит Муров и говорит, что уезжает по делам срочным. Он проявляет обыкновенное равнодушие к своему ребёнку, которому три года. Живёт Муров у мещанки Галчихи, которая работает гувернанткой и берёт детей на воспитание.
Внезапно приезжает Шелавина, подруга Отрадиной, которая сомнительным способом получила наследство богатое, а теперь готовится к свадьбе. Шелавина радостно болтает о свадьбе и, хвастая, показывает фотографию жениха. Отрадина, с ужасом, узнаёт Мурова и выгоняет его. Прибегает Галчиха с известием, что её сын Гриша умирает.
Прошло уже семнадцать лет. В гостинице богатый барин и покровитель актёров Дудкин ждёт с нетерпением возвращения актрисы Елены Ивановны Кручининой, гастролирующей в городе. Тут появляется премьерша театра и сообщает, что устроен скандал молодым актёром Незнамовым местному богачу Мухобоеву. Кручинина просит губернатора простить Незнамова и не выгонять из города. Дудкин говорит, что Григорий не законнорожденный был увезён в Сибирь на воспитание, получил какое-то образование, и с трудом получил какой- то вид на жительство, пристав к труппе. Кручинина рассказывает свою историю, как, увидев своего умирающего ребёнка, потеряла сознание. Когда она поправилась, то сказали, что ребёнок умер. Её к себе взяла богатая родственница, где она прожила в качестве компаньонки, а, получив наследство, решила стать актрисой.
Появляется Незнамов и Шмага, дожидаясь Кручинину. Незнамов говорит о своих обидах, где видно его озлобленность и неверие в какие- то добрые побуждения людей. Она даёт ему немного денег. Появляется попрошайка, в которой Кручинина узнаёт Галчиху. Она просит её рассказать, что с сыном и где он, старуха объясняет, что за деньги отдала его бездетной паре, а Муров одобрил и добавил денег.
В театральной уборной Коринкина жалуется Миловздорову, что молва о Кручининой ходит среди труппы и рассказывает историю Дудкина, но в циничной форме и предлагает устроить вечер в честь Кручининой. Незнамов и Миловзоров говорят о Кручининой, но Незнамов сомневается в правдивости рассказа, решив самому проверить всё. Появляется Муров, восхищенный её игрой. Она требует сказать, где её сын. Муров говорит, что его усыновил богатый купец и упоминает о золотом медальоне, надетом на палец, который подарила Отрадина. Незнамов подозревает тут интригу.
В саду на усадьбе Дудкина, Кручинина рассказывает Дудкину о признании Галчихи. Муров заставляет Кручинину уехать из города, чтобы своими поисками не бросала тень на его репутацию. Незнамов произносит тост за матерей, которые бросают своих детей, а те вынуждены терпеть страдания, но некоторые одаривают своего ребёнка безделушкой, которая постоянно напоминает о бросившей его матери. Кручинина бросается к Незнамову, потеряв сознание. Взглянув на перепуганного Мурова, она говорит сыну, что твой отец не стоит того, чтобы искать его. Обещает ему, что станет хорошим актёром, а материнская фамилия не хуже никакой другой.
